Сергей Есенин и Айседора Дункан: страсть, ссоры, ревность, рукоприкладство и телеграмма в конце: «Я люблю другую. Женат и счастлив»

Говорят, любовь живёт три года. Есенин и Дункан думали, что опровергнут этот устойчивый миф, а в итоге болезненно развелись через 2 года после свадьбы. Их творческий союз стал целой эпохой в культуре 1920-х, а кипучий брак оброс множеством легенд, зловещих и романтических.

Прошло всего два года, а Дункан, кажется, постарела на десять. Пьянки и дебош мужа, ссоры, ревность, рукоприкладство… Она пыталась воспитать и успокоить, он только больше бушевал. Она отправилась с ним в путешествие, он, вернувшись, стал говорить друзьям, что жена ему больше не нужна. И бежал.

Долгожданная первая встреча: «Ангел!»

Но начиналось всё как в лучших сказках.

Айседора Дункан была основоположницей свободного танца и регулярно гастролировала по России, покоряя сердца каждого зрителя. Ею восхищалось большинство поэтов Серебряного века, посвящали стихи и мечтали попасть на выступления. Александр Блок видел в танцовщице воплощение Вечной Женственности, а Андрей Белый называл девушку предвестницей «жизни счастливого человечества».

И хоть и в Европе ею тоже всегда восхищались, а красота родных просторов Калифорнии пленила её до самой смерти, Россия завораживала как-то по-особенному. И когда Луначарский предложил ей открыть танцевальную школу в Москве и остаться жить там, 44-летняя Айседора, конечно, согласилась.

А Сергею Есенину тогда было 26 лет, и он был известен как поэт-имажинист с репутацией бунтаря. Его хулиганский характер тоже влюблял в себя сотни дам, тем более что и внешность у парня была запоминающаяся: деревенские кудри, которые с возрастом всё чаще стал покрывать цилиндр, лакированные башмаки и щегольство.

Он был максималистом и никогда не хотел стоять на месте. Стать лучшей версией себя — таково было его собственное освобождение. Неудивительно, что революционный дух «царицы жеста», как в богемных кругах стали называть Дункан, пленил его.

Звёзды сошлись. Известный скульптор и живописец Георгий Якулов вдруг решил познакомить Есенина с «Изадорой». Мужчина назначил им встречу в «Эрмитаже». Поэт пришёл раньше и как ошалелый искал Дункан по всем окрестностям, заглядывая в залы и пугая прохожих суетой у открытой сцены. Но Сергей и Айседора разминулись.

Благо, новая возможность встретиться появилась совсем скоро — тот же Якулов устроил вечеринку. Танцовщица явилась поздней ночью. Красным греческим хитоном и медными волосами она привлекла к себе внимание всех присутствующих, но её волновал лишь один человек. Будущие влюблённые встретились взглядами, и спустя мгновение лирик сидел у её ног.

Он не знал английский, она не понимала русский. Но это не было проблемой: интуитивный язык поэзии и движения позволял им друг друга слышать. А десятка русских слов, которых знала Айседора, было достаточно, чтобы передать всё, что творилось в душе. В первые минуты встречи девушка провела рукой по льняным волосам: «Зо-ло-та-я го-ло-ва!» Поцеловала: «Ангел!» И ещё раз: «Тшорт!».

Так они и сидели вместе всю ночь, а под утро удалились с мероприятия, держась за руки. И вместе долго-долго ехали домой, не в силах оторвать друг от друга взгляды. Дремлющий извозчик, плохо знающий местность, ненароком несколько раз делал круги вокруг церкви. «Повенчал!», — расхохотался поэт, влюблённо смотря на непонимающую шатенку.

Из конфетно-букетного периода в реальность: «В греческих вазах моё молоко скиснет»

Но романтика вскоре исчезла, а на её место пришли разногласия. Оказалось, что Есенин и Дункан — полные противоположности. Они как инь и янь, но это не добавляло в их тандем искры и страсти — скорее рушило его.

Она любила громкие застолья, и её особняк стал местом встречи творческой интеллигенции. А Серёжа был ревнив и жаждал внимания, хотел, чтобы любимая не отходила от него ни на шаг. Анатолий Мариенгоф рассказывал, как на очередной вечеринке Есенин, с негодованием сорвавший со стены портрет бывшего мужа Айседоры Гордона Крэга, воскликнул: «Я… Есенин — гений, а Крэг — дрянь!», и стал требовать от Дункан танца — сию секунду.

Девушка любила капризного поэта больше жизни. И если он хочет танца — она станцует. О том вечере пишут:

«Надев есенинские кепи и пиджак, «босоножка» пускается в пляс. В её руках струится, извивается алый шарф, который в конце жизни сдавит ей горло. Позднее эту историю нередко ассоциировали с мифом о распутной Саломее, погубившей неопытного Иоанна. Так, подчиняясь есенинским прихотям, Айседора была в этом танце ведущей, но не ведомой».

В конце концов, артистка к требованиям мужа привыкла, да и ей самой будто стало нравиться постоянно находиться вместе с ним. Она была старше на 18 лет, и постоянно чувствовала к любимому материнскую заботу — тем более, что Есенин уж очень напоминал ей погибшего сына. Поначалу Сергея это очаровало, со временем — стало душить.

Есенину надоела постоянная ласка и советы, и он превратился в избалованного мальчишку, которому запрещают слишком много. Скандалил почти ежедневно. Матерные тирады, пьяные крики, нездоровая ревность и даже рукоприкладство… Дункан по-матерински терпела и каждый раз успокаивала возлюбленного — появились даже слухи о том, что ей нравилось, когда муж её бьёт.

Сергей не успокаивался. Не раз, как обиженный подросток, он бежал со свёртком в руках: пара кальсон, носки и рубашка… Но вновь приходил обратно:

«Айседора имеет надо мной дьявольскую власть. На что мне она? Что я ей? Мои стихи… Моё имя… Ведь я Есенин… Я люблю Россию, коров, крестьян, деревню… А она любит греческие вазы. В греческих вазах моё молоко скиснет… И всё-таки я к ней возвращаюсь».

Большое путешествие или попытка всё исправить

Весной 1922 года танцовщица решает уехать из России — ей и её танцевальной школе было не на что существовать. А заграницей её ждали, хотели устроить большое турне с участием лучших учениц. Заодно отъездом девушка хотела отвлечь Есенина от горьких дум и алкоголя: надеялась, что в Америке он увлечётся чем-то новым.

Чтобы избежать проблем со строгой полицией нравов Европы, Айседора нарушает клятву никогда не выйти замуж и предлагает Есенину официально оформить их отношения. Тот, уже в предвкушении новой жизни и всемирной славы, на авантюру соглашается. Ранним утром в загсе Хамовнического совета хулиган и танцовщица были объявлены мужем и женой. В паспортах им записали двойные фамилии.

Перед полётом Айседора завещает всё своё имущество и собственность Сергею Есенину-Дункан.

В новом городе поэт освоился быстро, тем более что ценители поэзии знали его ещё до приезда. Мужчина познакомился с Максимом Горьким, встречался с русскими эмигрантами и читал стихи в «Доме искусств» — когда лирик впервые появился там, все закричали ему матерные ругательства. Но его чтение стихотворений пронзало душу — и его полюбили.

Так что новые увлечения и друзей он действительно нашёл, только вот от пагубных привычек так и не отказался — под кроватью держал ведро с пивом и регулярно пускался в дикие пляски с новыми приятелями и пьяную брань на жену. Айседора едва выдерживала его дебоширство и не скупилась на злобу в ответ.

Америка же потрясла поэта «буржуазной бездуховностью». Здесь он не нашёл себе места — отчасти потому, что не был тут известен. Он — не более, чем муж великой танцовщицы. Сергей стал настаивать на срочном возвращении на родину.

Зато на пути домой Сергей прославился — парижские журналисты во всех газетах строчат о есенинском безумии и хулиганстве. Айседора выгораживает возлюбленного, публикуя ответное письмо:

«Я вывезла Есенина из России, где условия его жизни были чудовищно трудными, чтобы сохранить его гений для мира. Он возвращается в Россию, чтобы сохранить свой рассудок, и я знаю, что многие сердца по всему миру будут молиться со мной, чтобы этот великий и наделённый богатым воображением поэт был спасён для своих будущих творений, исполненных Красоты, в которой мир столь нуждается».

Конец. «Я люблю другую. Женат и счастлив»

По возвращении в Россию стало понятно, что у брака нет будущего. Есенин пуще прежнего возмущался навязчивой заботой Айседоры, а в разговорах с друзьями подчёркивал, что заграницей его «лучше помнят, чем Дункан», и она ему больше не нужна.

Жена не прекращала попытки спасти своего поэта, всё больше лишая его простора и одиночества. Круг замкнулся. Супруги всё сильнее отдаляются друг от друга.

Есенин в очередной раз устраивает побег. Айседора в растерянности и отчаянии отправляется на Кавказ, ещё несколько месяцев отправляя любимому ворох писем, в которых умоляет вернуться. Есенин увлекается другими женщинами и отвечает всё реже. А вскоре и вовсе перестаёт напоминать о себе, напоследок отправляя телеграмму, ранившую Дункан в самое сердце: «Я люблю другую. Женат и счастлив».